Станет ли Восточная Африка центром мировой геотермальной энергетики?

Две части Африканского континента разъезжаются в разные стороны со скоростью 1–2 сантиметра в год, и точка разлома проходит по Восточно-Африканской рифтовой долине, тянущейся на 6 400 км от Эфиопии до Мозамбика. Магма в этом месте поднимается вверх и формирует вулканы, коих здесь около тридцати. Однако эти вулканы не просто сейсмическая проблема для туземцев, но и 15 ГВт потенциальной мощности ГеоЭС, по крайней мере именно так потенциал зоны оценивают в ООН. Между тем это 15 АЭС среднего размера, что на порядок больше, чем вся электроэнергетика самой развитой здешней страны — Кении. Если оценки верны, то это наиболее геотермально обеспеченный регион мира, значительно превосходящий ту же Исландию. (Кстати, 15 ГВт — это в полтора раз выше, чем мощность всех действующих ГеоЭС.)

Почему же местные жители не купаются в лучах энергетического счастья? Нет, конечно, в Кении и Эфиопии есть геотермальные электростанции мощностью в 212 и 7 МВт соответственно, но что это за цифры на фоне такого богатства... Даже самая геотермально продвинутая Кения до сих пор электрифицировала лишь 17% собственной территории, а всего в Восточной Африке живёт 13% мирового населения, которым хватает 3% мировой энергогенерации.

В чём проблема? Пока нельзя точно предсказать, где скважина даст выход к подземным горячим водам, а где — нет. К тому же для этого используется бурение, и одна разведочная скважина обходится в $3–7 млн, а из двенадцати пробуренных в той же Эфиопии пар дают всего три, да и то с грехом пополам. В общем, эфиопские затраты на разведку геотермальных энергоисточников достигают нескольких тысяч долларов на каждый киловатт установленной мощности ГеоЭС — то есть как минимум равны стоимости самой электростанции.

Но надежда есть. Когда в 2005 году эфиопский стратовулкан Даббаху начал извергаться, выяснилось, что сейсмический мониторинг в регионе поставлен... не слишком хорошо, что ли. Скажем, в Кении последнее извержение, по разным данным, случилось то ли в 1863 году, то ли в 2000 году до н. э. — точность, близкая к неизвестности и обусловленная тем, что письменных записей об истории страны до европейской колонизации не велось. 

Геофизик Джульет Биггс (Juliet Biggs) из Бристольского университета (Великобритания) взялась заполнить этот пробел при помощи данных Envisat, крупнейшего евроспутника, занимавшегося мониторингом земной глади (приказал долго жить в прошлом году). В данных обнаружилась небезынтересная информация: 18 из 30 здешних вулканов находится в фазе активного изменения формы, то есть магма располагается на сравнительно небольшой глубине. «Я бы не назвала это картой сокровищ, — осторожничает г-жа Биггс. — Однако на деле это нечто очень близкое, ибо магма в местах такой деформации приближается к поверхности чуть ли не на километр — сверхблизко по геологическим меркам». Иными словами, велика не только сейсмическая опасность, но и геотермальный потенциал, причём все 18 вулканов в этом отношении очень перспективны.

Почему же местные жители не купаются в лучах энергетического счастья? Нет, конечно, в Кении и Эфиопии есть геотермальные электростанции мощностью в 212 и 7 МВт соответственно, но что это за цифры на фоне такого богатства... Даже самая геотермально продвинутая Кения до сих пор электрифицировала лишь 17% собственной территории, а всего в Восточной Африке живёт 13% мирового населения, которым хватает 3% мировой энергогенерации.

В чём проблема? Пока нельзя точно предсказать, где скважина даст выход к подземным горячим водам, а где — нет. К тому же для этого используется бурение, и одна разведочная скважина обходится в $3–7 млн, а из двенадцати пробуренных в той же Эфиопии пар дают всего три, да и то с грехом пополам. В общем, эфиопские затраты на разведку геотермальных энергоисточников достигают нескольких тысяч долларов на каждый киловатт установленной мощности ГеоЭС — то есть как минимум равны стоимости самой электростанции.

Но надежда есть. Когда в 2005 году эфиопский стратовулкан Даббаху начал извергаться, выяснилось, что сейсмический мониторинг в регионе поставлен... не слишком хорошо, что ли. Скажем, в Кении последнее извержение, по разным данным, случилось то ли в 1863 году, то ли в 2000 году до н. э. — точность, близкая к неизвестности и обусловленная тем, что письменных записей об истории страны до европейской колонизации не велось. 

Геофизик Джульет Биггс (Juliet Biggs) из Бристольского университета (Великобритания) взялась заполнить этот пробел при помощи данных Envisat, крупнейшего евроспутника, занимавшегося мониторингом земной глади (приказал долго жить в прошлом году). В данных обнаружилась небезынтересная информация: 18 из 30 здешних вулканов находится в фазе активного изменения формы, то есть магма располагается на сравнительно небольшой глубине. «Я бы не назвала это картой сокровищ, — осторожничает г-жа Биггс. — Однако на деле это нечто очень близкое, ибо магма в местах такой деформации приближается к поверхности чуть ли не на километр — сверхблизко по геологическим меркам». Иными словами, велика не только сейсмическая опасность, но и геотермальный потенциал, причём все 18 вулканов в этом отношении очень перспективны. 

Свой отчёт исследовательница отправила в частную компанию Ormat, занимающуюся ГеоЭС по всему миру. Интересно, что не так давно Ormat впервые заинтересовалась кенийским геотермальным рынком, вступив в предварительные переговоры с местными властями. Последние, кстати, на основе собственных данных намерены «удвоить свои геотермальные мощности» (госкомпания KenGen) к 2014 году, а к 2019-му — построить «ещё более масштабную ГеоЭС».